Косвенное рисование по методу М. Монтессори. Из наблюдений Юлии Фаусек

Юлия Фаусек

Всякий, кто работал с детьми по системе Монтессори или только внимательно наблюдал работу других, знает, как трудно, даже невозможно, выделять отдельные части её системы – воспитание чувств, грамоту, рисование, счёт. Поэтому и невозможно разрывать её дидактический материал, отдельные предметы которого, тесно связаны между собою одной общей идеей.

Нет уроков рисования?

Дидактический материал Монтессори для рисования, то есть, её железные геометрические вкладки, предназначенные для рисования, подготовляющего к письму, можно с успехом применять во всяком детском саду и в начальной школе. На этот счёт было достаточно опытов. Эти вкладки в том или ином виде, часто просто вырезанные из толстого картона, допускаются даже теми, кто относится к системе Монтессори отрицательно.

Рисованию в детском саду Монтессори отведено почётное место и значительное время: дети рисуют, когда хотят и что хотят. Рисование, к которому так склонны все маленькие дети, часто забрасывается детьми старшего возраста и в обычной школе большинство из них рисует только на уроках рисования. Иное мы наблюдаем в школе Монтессори. В её школе нет специальных уроков рисования.

«Мы не преподаём детям рисование прямым путём, но подготавливаем косвенно, оставляя их свободными в таинственной и чудесной работе воспроизведения действительности, прошедшей через их собственное чувство», - говорит Монтессори (L’autoeducazione nelle scuole elementari. v. II).

Дети в школе Монтессори рисуют постоянно, большинство из них зарисовывает все, что проходит через их руки, что способны охватить их глаз и сознание. К этому у них вырабатывается привычка еще в детском саду, и чем раньше попадает ребенок в детский сад Монтессори, тем крепче укореняется в нем этот навык. Этому способствует чувство удовлетворения своей работой, которое дает система Монтессори маленьким детям. То, что они хотят изобразить, «выходит» так, что изображенное понимает не только сам творец, но и другие.

Рисование в школе Монтессори не является только средством так называемого эстетического воспитания, о котором так много толкуется в настоящее время, но служит преимущественно одним из главных проводников к пониманию окружающего, отчетом умения видеть, средством к запоминанию.

«Человек, умеющий рисовать»,— говорит Г.Х. Андерсен в сказке «Медный кабан», — собирает мир вокруг себя».

Эти слова относятся вообще к умеющему рисовать, просто рисовать, а не только к художнику артисту. Рисовать ведь может научиться всякий смертный, а не только обладающий специальным талантом.

Большинство наших детей, растущих умственно в обстановке монтессори-класса, умеют собирать вокруг себя свой мир, часто очень ограниченный, простой и неинтересный для взрослого, но полный смысла и значения для маленького. Доказательством этого служат их листочки и тетрадки, пересматривая которые дети с живым чувством переживают своё прошлое.

Геометрические рамки и вкладки

Постараемся теперь разобрать последовательно, в чем заключаются те косвенные пути, приводящие к удовлетворяющим нас результатам, о которых говорит Монтессори. Говоря «нас», я подразумеваю последователей Монтессори. Для противников её системы эти результаты, конечно, могут казаться отрицательными, а потому, и пути их достижения нежелательными.

За мой длительный опыт работы с детьми по системе Монтессори у меня накопился значительный материал, на основании которого можно сделать некоторые заключения.

Дидактический материал Монтессори для рисования в детском саду заключается в плоских железных вкладках. В числе десяти геометрических фигур: круг, квадрат, прямоугольник, ромб, трапеция, равносторонний треугольник, параллелограмм, эллипс, сферический треугольник и звёздочка. Вкладки окрашены в синий или бледно-голубой цвет, рамки — в красный или коричневый. В центре фигуры медная кнопка. Рамки и вкладки достаточно тяжелы и не скользят по бумаге, поэтому ими могут пользоваться даже трёхлетки.

Вкладки помещаются в особом ящике с отделениями – по одной в каждом отделении, но лучше раскладывать их на пюпитрах, чтобы ребёнок мог видеть сразу все фигуры и выбирать любую по своему вкусу, а не брать случайно, какая попадётся.

Добавлением к вкладкам служат контурные рисунки и картинки, которые дети раскрашивают по их усмотрению. Есть также у нас художественно изготовленные плоские деревянные фигуры, изображающие различные предметы — домики, посуду, животных, деревья, которые дети разглядывают, срисовывают, обрисовывают. Кроме того, есть много картинок, наклеенных каждая отдельно на цветной картон, и так как в детском саду Монтессори ничто не возбраняется, что явно не приносит вреда ребёнку, то те дети, у которых появляется желание срисовывать эти картинки, могут удовлетворять и это желание.

Бумага и карандаши лежат всегда на определённом месте, в ящике шкафчика, из которого дети могут сами доставать их тогда, когда они им понадобятся. В прежние годы (1914—1917), когда можно было достать карандаши какие угодно, у нас был большой их выбор, и рисунки детей отличались разнообразием и тонкостью раскраски. В большом ходу в детском саду аспидные доски и цветные мелки.

Как дети рисуют?

Ребёнок, впервые пришедший в детский сад, получив бумагу и карандаш или доску и цветные мелки, начинает рисовать то, что ему вздумается, то есть, упражняется в так называемом свободном рисовании, или свободном творчестве, о котором мы поговорим несколько ниже.

Разные дети приступают к этому по-разному и предаются занятию различное время. Одни дольше, другие бросают очень скоро, но есть и такие, которые совсем не могут «творить» и ничего не рисуют.

Вот, что записано у меня в дневнике одного четырёхлетнего мальчика в 1918 году.

Геня — 4 года, сын рабочего, очень большая, семья, мать пожилая. Геня самый младший. Ноябрь-декабрь 1918 г.

Обыкновенно, всем детям в первые дни детского сада мы предлагаем чистые листки бумаги и карандаши. Одни из детей принимаются тотчас же за работу и изображают обычные предметы: дома, человеческие фигурки, пароходы, трамваи, поезда, реже животных и ещё реже цветы. Другие сидят некоторое время в раздумье, и потом просто штрихуют различными карандашами бумагу (чаще всего, самые маленькие — трёхлетни, и иногда четырёхлетки). И, наконец, есть такие, и их немало, которые возвращают листок со словами: «я не умею рисовать», «я не хочу», «я не могу».

Геня, получив листок, сидел долго над ним в бездействии. На лице его было выражение недоумения, перешедшее в страдание, и когда я нагнулась к нему, он тихо прошептал: «Я не умею».

Я принесла круг и рамку круга, и, взяв его руку в свою, обвела и то и другое на бумаге. Когда он увидел на бумаге изображение круга, на лице его появилось выражение успокоения, а когда я вложила в его руку красный карандаш (первый попавшийся мне под руку), он углубился в работу надолго, заштриховывая круг и квадрат рамки, и лицо его сияло радостью. Окончив, он положил карандаш и долго любовался в молчании своим произведением.

Я подошла и спросила: «Хочешь ещё?» Мальчик кивнул головой, и на обратной стороне листка появилось произведение, подобное первому, но исполненное уже совершенно самостоятельно.

Таких рисунков до декабря было много, всегда фигурировал по преимуществу красный карандаш, но формы были разные, хотя все же круг, и ещё треугольник были его фаворитами».

Коля П. — 5 лет, сын вдовы, очень бедной. Трое детей, Коля самый младший. Декабрь/январь 1919 г.

Коля выразил желание рисовать только на десятый день своего поступления (12 декабря), когда другие дети закрашивали готовые контуры. Я дала и ему рисунок. Он заштриховал его слабыми чёрточками и отодвинул от себя с неудовольствием.

На следующий день, когда большинство детей принялось за рисование, Коля сказал мне: «Я рисовать не буду». Три дня не рисовал.

На четвёртый я предложила ему рисовать, он отрицательно замотал головой. На другой день то же самое. И вот, в тот же день он сел рядом с Германом, который с упоением закрашивал карандашами какую-то свою комбинацию из вкладок, долго глядел на его работу, потом встал, подошёл ко мне и тихо сказал: «Я не умею рисовать». На лице было выражение желания и страдания от неумения.

Я предложила ему поучить его. Он кивнул головой, взял меня за руку. Мы сели. Я придержала ему рамку круга, а потом и круг, помогла очертить контуры. Когда на бумаге появилось изображение круга и рамки, он чуть-чуть улыбнулся и принялся штриховать.

В результате получился рисунок, изображающий круг в рамке, заштрихованный зелёным и синим карандашами, а рамка красным. На другой день опять: «поучи меня».

Я только держала рамку и круг, контур Коля обвёл сам. Он сам заштриховал круг синим цветом, а рамку красным (по натуре). На первом рисунке он пытался отыскать синий цвет, но у него появился зелёный, лишь с несколькими синими штришками.

После этого он рисовал каждый день, и у него появилось много рисунков с изображением всех десяти фигур, причём вкладка всегда была окрашена в синий цвет, а рамка в красный, других цветов он не брал.

Толя П. — 4 лет, живой и умный мальчик, сын наборщицы-вдовы, поступивший в детский сад в декабре 1918 г.

Толя совсем не рисовал до конца января 1919 г. К рисованию относится с боязнью: «Я не буду, не умею». Сегодня (20 января) я дала Толе картинку для раскрашивания. «Я не умею». Видно было, что ему хотелось раскрасить её, но он не знал, как приступить и не решался.

Я предложила его научить, вложила в руку карандаш, поштриховала немного и отошла. Прошло некоторое время. Толя подошёл ко мне: «Смотри, я умею?» В нескольких местах было заштриховано короткими синими штришками. «Умеешь», ответила я. «Теперь я хочу красным». И мальчик, взяв красный карандаш, смелее принялся за работу.

На следующий день он взялся за вкладки, прибегнув лишь слегка к моей помощи, и они увлекли его надолго».

Как помочь робким детям?

Приведённые примеры показывают, что есть дети, вполне нормальные в умственном отношении, крайне робкие в отношении рисования. Если таких детей, а их не мало, предоставить чистому листку бумаги и их собственным измышлениям, они долго не приступят к рисованию, и будут отставать в смысле удовлетворения стремления к познанию пространственных отношений, заложенных в каждом человеке. Что делать с такими детьми?

Предоставить ли их самим себе и ждать, когда они приступят самостоятельно к так называемому свободному творчеству, или прийти на помощь, поставить перед ними железные вкладки (геометрические фигуры) Монтессори и научить обращению с ними?

Я поступала так, как предлагает Монтессори. Она говорит, что перед руководительницей открываются различные возможности от полного невмешательства до настоящего преподавания. К этому последнему и приходится прибегать в данном случае.

Другие дети, наоборот, сразу приступают к рисованию, изображая то, что обыкновенно рисуют всё маленькие дети. Одни из них долго предаются такому рисованию и не сразу принимаются за вкладки, другие, порисовав некоторое время, очень скоро прибегают к помощи вкладок. Привожу несколько выдержек из дневников детей.

«Лена К.- 5 лет, дочь мелкого почтового чиновника. 1918-19г. Поступила в ноябре. Ноябрь-декабрь

Получив бумагу и карандаши, сразу приступила к рисованию, принялась просто зачерчивать бумагу разными карандашами. Это продолжалось только один день. На другой день она принялась за вкладки или готовые контуры.

Во всех рисунках преобладает красный цвет; только в последние дни (12-17 декабря) стала прибавлять оранжевый, жёлтый и зелёный (в хроматических играх всегда выбирает красный, иногда оранжевый цвет)».

Шура С. — 5 лет, дочь рабочего. Способная, но крайне застенчивая девочка. 1918-19 г. Поступила в ноябре

Очень любит рисование и рисует много. Сразу стала рисовать домики, но на другой же день принялась за вкладки».

Марина К.— 6 лет, из очень интеллигентной семьи. 1918-19 г. Ноябрь-декабрь

Несколько свободных рисунков (уродливые люди без ног, но со многими пальцами на руках) в первые дни пребывания в детском саду (поступила в ноябре). Принявшись за вкладки и готовые контуры, бросила вовсе рисовать людей.

Тоня К. — 5 лет, дочь вахтера бывшей военной гимназии. Очень способная. 1918-19 г. Ноябрь-декабрь. Поступила в ноябре

В первые дни рисовала свободно, подражая Вале. Рисунки изображали девочек. Скоро принялась за вкладки и готовые контуры.

Мечик Л. — 5 лет, сын банковского чиновника. Умненький мальчик. 1918-19 г. Поступил в ноябре

Первые дни совсем не рисовал, внимательно следя за работой кого-нибудь из товарищей, сидящих рядом с ним. Потом стал рисовать от себя что-то непонятное, заштриховывая все нарисованное сплошь красным карандашом. Через несколько дней принялся за вкладки.

Он брал фигуру за фигурой и по несколько раз обрисовывал их на отдельных листках. Так перепробовал все десять фигур. Полученные контуры не заштриховал карандашами, предоставляя это своему товарищу, сидящему рядом с ним; «порисуй мне», просит он, сам же внимательно следит за его работой.

Юра В. — 3 года, сын учительницы. 1918-19 г. Поступил в ноябре, рисовать стал только в начале января

Целый месяц занимался тем, что зачерчивал бумагу красным и синим карандашами во всех направлениях. В начале февраля Юра брал железные вкладки и обрисовывал их многократно на одном и том же листочке, закрашивая их большею частью каким-нибудь одним цветным карандашом.

20 марта Юра подошёл ко мне с треугольником (вкладкой и рамкой): «Поучи меня». Мы сели. С моей помощью (я придерживала рамку) Юра обвёл треугольник и рамку и полученный рисунок заштриховал красным и синим карандашами».

Тата В. — 6 лет, дочь учительницы. 1918-19 г. Поступила в ноябре

Ноябрь - декабрь. Рисует много и с большим удовольствием. Первое время рисовала много своих измышлений, изображая, главным образом, людей, цветы, солнце с лучами в виде зубчиков, с глазами, носом и ртом.

В последнее время (половина декабря) принялась за вкладки. По этим рисункам можно судить, какое удовольствие доставляет ей штриховка цветными карандашами: она заполняет все пространство бумаги штрихами. С усовершенствованием штриховки усовершенствуется и письмо. По мере того, как появляется все больше и больше рисунков из вкладок, свободное рисование отходит на задний план.

Федя С.— 3 года 8 месяцев, сын вдовы-работницы. 1918-19 г. Поступил в ноябре, рисовать стал только в июне

Сначала просто чиркал карандашом по бумаге, но однажды (26 июня) Федя, подражая соседу, взял железную вкладку и рамку и, положив на бумагу и то и другое, обвёл красным карандашом и ячейку рамки и вкладку. Подняв рамку и вкладку и, обнаружив на. бумаге красные почти совпадающие контуры овала, он страшно обрадовался и повторил свой опыт сначала с тем же овалом, а потом и с другими фигурами. Он перепробовал все фигуры по много раз, обводя каждую цветным карандашом, но не заштриховывая.

Совершенство руки

Этот род рисования, то есть, рисование по геометрическим вкладкам, служит, главным образом, косвенным средством для развития письма у детей, но эта сторона вопроса разобрана в моей книге «Обучение грамоте и развитие речи по системе Монтессори» в главе «Материал для рисования, как подготовка к письму», и я не буду на этом останавливаться.

Повторю только, что, наблюдая и сличая множество детских рисунков этого рода, мы видим, как расходящиеся во все стороны, выходящие за контуры штрихи делаются все легче и определённее и, наконец, строго держатся в границах. По этим рисункам можно следить за совершенствованием мускульного аппарата руки ребёнка.

Благодаря тому, что у ребёнка есть границы, которые он сам себе определяет, он координирует движения кисти и пальцев, и, вместе с тем, он здесь несравненно больше свободен, чем при линейках, на которых он должен писать палочки, или при чистом листе бумаги, где он проводит линии безо всяких границ. В первом случае его стесняет слишком большая задержка, во втором, расслабляет полное отсутствие таковой.

Если мы проследим последовательно рисование такого рода у нескольких детей в течение некоторого времени, то увидим, что после более или менее продолжительных упражнений в штриховке дети уже не довольствуются изображением одной какой-нибудь геометрической фигуры, а приступают к комбинациям из одной и той же в разных поворотах, из двух или нескольких. Одни дети приходят к этим комбинациям самостоятельно, другие подражают товарищам.

Легко заметить, что вначале у ребёнка при этой работе нет заранее задуманной цели, то есть, в его воображении не рисуется определённый рисунок. Он делает пробы, производит опыты, и тот или другой орнамент у него выходит случайно. Если такая случайная комбинация удачна, ребёнок начинает повторять её иногда по много раз. Удачная проба вызывает в нем живейшую радость. «Посмотри, что у меня вышло. Я взял так и так, и вышла звездочка», – говорит ребенок, поворачивая треугольник, «А у меня – крест» (из двух перекрещивающихся прямоугольников).

Любимой геометрической формой (при выборе из переименованных выше десяти фигур железных вкладок) у большинства детей является круг. Они любят держать его в руках (деревянный), ощупывать пальцами, вертеть на столе и, наконец, без конца обрисовывать карандашом.

Получив удачную комбинацию, и повторив ее много раз, дети получают представление о том, что, синтезируя формы, можно получить красивый рисунок (орнамент). После этого они начинают комбинировать фигуры осмысленно, обдумывая их и выбирая ту или иную форму. В результате появляются сложные и часто очень изящные орнаменты, и некоторые дети доходят в этом отношении до виртуозности. У меня есть большая коллекция подобных рисунков, и взрослые, рассматривающие их, часто не хотят верить, что они сделаны шестилетними, а иногда и пятилетними детьми.

Ю.И. Фаусек. Цитата из работы «Рисование», 1922 год.

Статья из журнала «Монтессори-клуб» № 4 (24) 2010 г.

В статье использованы рисунки Светы Куимовой и Матвея Суетина, Эмми Хилтунен.

#творчество #наблюдение